Гражина. Серия «Закованные в броню» - Элена Томсетт

– Что случилось, Анри?

– Прости меня, отец, – Андрей смотрел прямо в лицо герцога, и тому на секунду вдруг показалось, что он смотрит в светлые глаза Эвелины, настолько манера смотреть и цвет и разрез глаз Андрея напомнили ему жену. – Мама просила передать тебе это… А я забыл!

Андрей протянул герцогу руку, в которой сверкнула на солнце тонкая цепь, заканчивающаяся католическим крестом.

– Записка? – подсказал герцог, принимая из его рук цепочку и внимательно разглядывая крест, слишком крупный для того, чтобы принадлежать женщине.

– Ах, да! – Андрей вытащил из кармана смятый листок бумаги.

Герцог развернул записку и у него упало сердце – записка была написана знакомым почерком его матери. Даже не отдавая себе отчета в том, что он делает, он мгновенно прочитал ее от начала до конца.

«Милая Эвелина, – писала Алиция Острожская двадцать лет назад. – Я пишу эту записку для тебя и кладу ее в ларец со своими драгоценностями. Когда ты станешь его женой, ты получишь ларец и, рано или поздно, найдешь эту записку, а вместе с ней и крест Людовика, который теперь принадлежит Львенку. Отдай ему крест и записку, девочка. Этот крест является ключом к тайнику, о котором знаем только я и мой сын, потому что мы создали его вдвоем. Мой дорогой Львенок, вспомни, что мы делали летом того года, когда погиб Волк. В тайнике то, что искали все, но не нашел никто. Это принадлежит тебе, Львенок. Делай с ним, что пожелаешь, но помни – быть королем трудное и неблагодарное занятие, лучше остаться просто человеком, жить, любить, страдать и умереть свободным. Прощай, сын!»

– Что это? – герцогиня де Монсада с тревогой смотрела в побледневшее лицо герцога. – Анри?

– Я не знаю, – мальчик пожал плечами.

– Анри!

Герцог смял записку и положил в карман своего камзола, а затем наклонился и неожиданно подхватил Андрея на руки. Андрей уперся вытянутыми руками в его широкие плечи и с веселым изумлением смотрел ему в лицо. Темно-синие глаза мальчика искрились смехом.

– Что ты делаешь, Луис! – вскричала герцогиня. – Сейчас же поставь его на место! Ты надорвешься!

– Почему ты сразу же не отдал мне записку и крест? – тихо спросил герцог, глядя прямо в глаза сыну.

– Я был зол на тебя, – также тихо ответил Андрей.

– Почему ты решил отдать записку именно сегодня?

– Я подслушал твой разговор с Лусией! – Андрей неожиданно улыбнулся. – Знаешь, отец, она права, я умный мальчик. Конечно же, я слышал все то, что говорили про тебя в замке. Но мама любит тебя. И я тебя люблю. Значит, ты не так безнадежен. Поехали домой! Она уже скучает по нам!

Герцогиня де Монсада несколько раз сморгнула, изумленная прямотой шестилетнего мальчика, в то время как герцог откровенно рассмеялся.

– Ты меня убедил, Анри! – сказал он, с удовольствием разглядывая чистое лицо сына, обещавшего стать необычайно привлекательным молодым человеком. – Мы возвращаемся!

– Что она написала? – негромко спросила герцогиня Монсада, вздыхая.

– Кто?

– Твоя жена.

– Это была записка от моей матери. Эвелина нашла ее в ларце с драгоценностями матери и передала с Андреем.

– Записка от Алиции Острожской? – изумленно переспросила герцогиня. – Голос с того света? Что она хотела от тебя?

– Ничего. Она просила меня кое-что сделать.

Герцог поставил Андрея на пол.

– Беги, малыш. Ты, кажется, хотел совершить верховую прогулку?

– Поехали вместе! – с загоревшимися глазами предложил Андрей. – Я тебя точно обгоню! А то они не разрешают мне быстро ездить. Сразу начинают кричать: «Ты убьешься, ты убьешься!», хуже, чем мама!

– Хорошо, с улыбкой согласился герцог. – Только дай мне полчаса. Иди, выбери коней и прикажи седлать их.

Андрей пулей вылетел в коридор, подпрыгивая от возбуждения и предвкушения прогулки.

– Что она хотела от тебя? – повторила свой вопрос герцогиня после того, как Андрей исчез из виду.

Ее лицо было серьезным, темные глаза поблескивали от едва сдерживаемого гнева.

– Почему она не оставит тебя в покое?! Я думала, что твоя жена, эта польская девочка, наполовину итальянка, окажется умнее и просто выбросит эту записку! Но она больше полячка, чем итальянка! Я зря позволила Алиции настоять на этом браке, мне нужно было женить тебя в Италии или во Франции!

Герцог в удивлении смотрел на раскрасневшееся лицо Лусия.

– Что-то вы слишком разгорячились, тетушка. В чем дело?

– В чем дело?! – взвилась донна Лусия. – Она наверняка просит тебя найти бумаги! Бумаги о твоем законом рождении, которые существовали только в ее воображении! Сколько людей уже заплатили своей жизнью за эту несуществующую тайну! Теперь она хочет, чтобы ты тоже ввязался в драку!

– Вы ошибаетесь, тетушка.

– Но ты возвращаешься в Литву! Зачем? Что тебе на месте не сидится? Нас так хорошо приняли при дворе!

– Я возвращаюсь в Литву потому, что, как образно выражаются итальянцы, я оставил там свое сердце. Я думал, что вы поняли это, тетушка.

– Вздор! – в раздражении воскликнула герцогиня. – У мужчин нет сердца!

– Что же у них есть, тетушка? – забавляясь ее горячностью, поддразнил ее герцог.

– То, что у них в штанах! – всердцах высказалась Лусия де Монсада. – Это заменяет им и сердце, и разум. И ты не исключение, Луис!

– Вы правы, тетушка, и вы знаете это. Отчего вы так расстроились?

Герцог внимательно смотрел на герцогиню де Монсада, слишком раздраженную тем, что только что произошло на ее глазах, чтобы заметить, как пристально он за ней наблюдает.

– Луис, ты должен пообещать мне, что не будешь искать эти чертовы бумаги! – категорично потребовала она, наконец. – Поклянись мне!

– Тетушка, мне уже не семь лет, чтобы давать подобные клятвы. Я буду делать то, что считаю нужным.

– Луис, это опасно!

– Успокойтесь, Лусия. Что может быть опасным в этих, по вашему мнению, несуществующих бумагах? Они были важны только для меня и Алиции.

– Чем это они важны для тебя? – фыркнула герцогиня.

– Когда я найду их, я буду знать наверняка, кто мой отец и был ли я незаконным ребенком. Это много значит для меня лично. Я не собираюсь ничего и никому доказывать. Я хочу быть уверен в этом ради себя самого. Слишком много тайн и смертей окружало меня я того момента, как я себя помню!

Герцогиня де Монлери взволнованно ходила по террасе.

– Ты сын короля Людовика Анжуйского и ты знаешь это. Все, кто встречался с Людовиком, могут подтвердить это, лишь взглянув на тебя, так ты похож на своего отца. Что еще тебе нужно?!

– Лусия, ты не понимаешь, или просто делаешь вид, что не понимаешь? – герцог смотрел ей прямо в глаза. – Алиция умерла за эти бумаги. Значит, в них было нечто стоящее, ты не думаешь об этом?!

– Алиция играла в опасные игры! Она хотела сделать тебя королем!

– Почему?! Согласись, Лусия, мать не была слабоумной! Значит, у нее было нечто, что позволяло ей делать подобные заявления, а тем, кто ее убил, верить в то, что она не блефует!

– Тем не менее, она блефовала!

– Откуда ты знаешь, Лусия?!

Герцогиня де Монсада перевела дух, взглянула в серьезное лицо герцога и неожиданно для него, совершенно мирным тоном, который, тем не менее, не мог обмануть герцога, сказала слова, не оставляя сомнений в том, что она сделает именно то, о чем предупреждала:

– Тогда я поеду с тобой и Андреасом. Заодно познакомлюсь с твоей женой.

– Вы сделаете что? – подняв бровь, недоверчиво переспросил герцог. – Это шутка, тетушка?

– Нет, Луис! Шутки кончились. Мы едем в Литву! Уверена, что твой дедушка будет очень рад меня видеть! Он ведь всегда терпеть меня не мог.

– Лусия! – только и смог произнести изумленный герцог. – Что ты собираешься делать в Литве?! Ты даже не говоришь ни на одном из принятых там языков!

– Ну и что с того! – пожала плечами Лусия де Монсада. – Я вполне прилично владею немецким, который является вторым языком при польском дворе. Кроме того, твой дед и твоя жена говорят по-немецки, а Эвелина еще и по-итальянски. Не беспокойся, Луис, я буду чувствовать себя с ней, как дома! Может быть, я даже уговорю ее приехать и погостить у меня в Венеции. Учитывая тот факт, что ты и Андрей просто жить не можете без нее, я получу вас в добавлении к ней как бонус! Шучу-шучу, Луис! Я буду паинькой, обещаю.

Герцог некоторое время молчал, словно обдумывая ее слова, потом прошел через всю веранду и снова уселся в удобное плетеное кресло возле низкого стола, на котором стоял запотевший графин и бокалы с лимонадом.

– Почему ты молчишь, Луис? – обеспокоенно спросила Лусия.

– Лусия, боюсь, что Эвелина вовсе не пушистый котенок, как ты себе вообразила, – отпив из своего бокала, несколько сдержанно сказал, наконец, герцог. – Она очень красивая и очень жесткая молодая женщина. Она выжила в рыцарском замке, оказавшись там пленницей в 14 лет; она нашла способ управлять моим дедом, который, как ты знаешь, вообще неуправляем. Польский король ест у нее из рук, Витовт восхищается ее мужеством при Грюнвальде; молодые мазовецкие князья ее большие поклонники, и сама Александра Мазовецкая предпочитает видеть ее на стороне своих друзей, а не врагов.